Встречи с птицами
I. Зарянка
Зарянка –
Птичка с оранжевой грудкой,
Встает спозаранку –
Поет,
И любит червей.
Узнай по портрету!
Зарянка –
Птичка с оранжевой грудкой,
Встает спозаранку –
Поет,
И любит червей.
Узнай по портрету!
У нас живет пара
В саду-огороде,
Не первое лето
Работаем вместе.
Зарянки не любят
Ленивых хозяев,
Рыхлишь если гряды,
Так под руки лезут,
Торопятся выбрать
Всю мелкую живность.
А червь попадется –
Вот это добыча!
В саду-огороде,
Не первое лето
Работаем вместе.
Зарянки не любят
Ленивых хозяев,
Рыхлишь если гряды,
Так под руки лезут,
Торопятся выбрать
Всю мелкую живность.
А червь попадется –
Вот это добыча!
Едят эти птички
И мушек, и мошек,
И гусениц тоже,
Но черви – сытней,
Поэтому любят червей.
И мушек, и мошек,
И гусениц тоже,
Но черви – сытней,
Поэтому любят червей.
Вот так и живем мы,
И вместе, и каждый по-своему,
Летаем, работаем, кормим птенцов.
Ждем первого вылета.
И вместе, и каждый по-своему,
Летаем, работаем, кормим птенцов.
Ждем первого вылета.
Привет, желторотики! Выводок этого года.
Кормили вас долго
Родители,
Мы – помогали немного.
Смелей, желтоклювики! Пестрые грудки!
Учитесь ловить насекомых,
А после – червей.
Кормили вас долго
Родители,
Мы – помогали немного.
Смелей, желтоклювики! Пестрые грудки!
Учитесь ловить насекомых,
А после – червей.
Вот так и живем мы –
Пара зарянок
И трое людей.
Пара зарянок
И трое людей.
II. Кольчатая горлица
Горлица с глазами, как рубины,
Красную смородину клевала,
На окне оставленную кем-то.
Горлица с глазами, как рубины,
Красную смородину клевала,
На окне оставленную кем-то.
Эта птица, серая, как будни,
Все-таки была священной птицей
В рухнувшей империи Османской.
Все-таки была священной птицей
В рухнувшей империи Османской.
Этой птице с черным ожерельем
Хорошо жилось тогда на свете, –
За ее убийство десять суток
Сиживал несчастный в каземате.
Хорошо жилось тогда на свете, –
За ее убийство десять суток
Сиживал несчастный в каземате.
Но на свете все не очень прочно,
Не спасают тюрьмы и законы,
Рушатся империи и власти,
Хорошо, хоть птицы остаются.
Не спасают тюрьмы и законы,
Рушатся империи и власти,
Хорошо, хоть птицы остаются.
Этой птице с красными глазами
Я позволю сесть на подоконник,
И клевать смородину позволю,
Вниз пустые веточки бросая.
Я позволю сесть на подоконник,
И клевать смородину позволю,
Вниз пустые веточки бросая.
Я не потому ее уважу,
Что она была священной птицей
В рухнувшей империи Османской.
Что она была священной птицей
В рухнувшей империи Османской.
Мне приятно потчевать такую,
Что пережила людей и время,
А сама ничуть не изменилась.
Что пережила людей и время,
А сама ничуть не изменилась.
Так же серы будничные перья,
А на шее, нежной и открытой
Изогнулась черная подкова.
А на шее, нежной и открытой
Изогнулась черная подкова.